На сайте телекомпании «ТВ2» (город Томск) можно найти
недавний сюжет под заголовком «Немецкий дневник». Сюжет о том, как 11 учителей из разных
городов РФ – «..от Челябинска до Архангельска, от Астрахани и до Санкт–Петербурга…»
– провели несколько дней в зарубежной поездке, посетив Польшу и Германию. Лишь два
из 11 педагогов преподают русский язык и литературу, основной предмет
преподавания у остальных – история.  

 

Это труженики российской сферы образования, чьи воспитанники
получают (как подчеркивается, уже не первый год) победные призы в отдельном конкурсе
международного общества «Мемориал». Конкурс называется «Человек в истории.
Россия – ХХ век». На сайте НКО об этом конкурсе написано весьма подробно, даже спонсоры (партнеры) указаны –
кстати, именно в их числе нетрудно найти упомянутый в предыдущем тематическом
сюжете германский Фонд «Память. Ответственность. Будущее» (Erinnerung.
Verantwortung. Zukunft)…

 

Томские журналисты указывают, что вояж был организован в
рамках проекта «Общественная дипломатия. ЕС и Россия» официальным представительством
Евросоюза в РФ. И действительно, информацию об этом удалось разыскать в
открытых источниках.

 

На сайте Представительства под заголовком «Работа с исторической памятью: опыт Германии и Польши» вывешен довольно
содержательный отчет. Как оказалось, делегация российских педагогов за целую
неделю успела побывать в столице ФРГ и посетить музей «Берлин–Карлсхорст», а
еще активно пообщаться с местными «историками и журналистами». Помимо этого,
гостей ждала организованная поездка в бывший концентрационный лагерь
Заксенхаузен в Ораниенбурге, а еще – в Еврейский исторический институт в
Варшаве и… в музей следственного изолятора НКВД в Потсдаме.

 

В том, как прогулка по местам гитлеровских зверств «ненавязчиво»
совпала с посещением изолятора НКВД, чувствуется замысел, уже давно знакомый в
рамках общего курса на отождествление в Европе режима нацистов с «кровавым режимом
тоталитаризма» в СССР. Теперь вот на конкретном примере видно, что та же «работа
с исторической памятью» ведется и с российскими педагогами. Да и в самой России
уже ведется: как отмечено, до потсдамского изолятора НКВД некоторые участники обозначенного
«культурного обмена» в прежних поездках успели побывать и в лагерных бараках на
Соловках.

 

Какими же впечатлениями учителям из регионов РФ по их возвращении
в классы и встрече с учениками захочется поделиться сильнее всего? Лучше
процитировать:

 

«Очень печальное ощущение после Заксенхаузена, – делится
учительница русского языка и литературы Анна Загоскина из Вельска Архангельской
области. – Потому что я в прошлом году была на Соловках, и сегодня я сравниваю
то и другое. Вот участь людей репрессированных, участь людей как таковых, они
похожи. Страшно, если на земле есть такие лагеря. Люди не должны страдать.
Страдает не один человек заключенный. Страдают все его родственники. Страдает
страна. Я бы так сказала своим детям. Все, что я узнаю о времени репрессий,
концлагерей – все это надо говорить. Чтобы больше этого не было, чтобы будущие
поколения к этому не пришли никогда…».

 

Удалось ли получить полезный урок российским педагогам? Ответом
вполне могла бы послужить цитата еще одной гостьи из РФ, которая пообщалась с
польскими преподавателями:

 

«…здесь 17 сентября 1939 года рассматривается как вторжение
советских войск. Как оккупация. Нам с коллегами потребуется время, чтобы какие–то
вещи обсудить и, возможно, переосмыслить…».

 

Вот такие по-европейски «прогрессивные» выводы сделали
российские педагоги. «…Российские и польские коллеги смогли обсудить способы
работы с источниками, проблему выбора тем и проблемы исторического образования
в целом…» – и об этом с нескрываемым удовлетворением сообщается на сайте Представительства
ЕС в России. Оно и понятно: дело сделано, причастные специалисты трудились не
напрасно.

 

Впрочем, о том, на какие деньги была организована эта
поездка по историческим местам Польши и ФРГ, ни в сюжете томских журналистов,
ни в отчете европейских организаторов – ни слова. Может быть, потому, что этим
сведениям полагается появиться отдельной строчкой позднее, в общегодовом
гроссбухе Представительства. Но не исключены и иные варианты: беспокоящийся об
исторической памяти россиян цивилизованный Запад – он большой, мало ли какие
структуры прячутся за спинами официально упоминаемых «партнеров».

 

Случайно ли, что обмен опытом между российскими преподавателями
и их зарубежными коллегами в рамках проекта «Общественная дипломатия. ЕС и
Россия» и по смыслу, и по сути перекликается с термином «Публичная дипломатия»,
введенным в геополитическую практику администрацией вашингтонского Белого дома
еще во времена президентов Картера и Рейгана? Этим термином на Капитолийском
холме стали объяснять процессы и технологии влияния на общественное мнение в государствах,
на внешнюю политику которых необходимо воздействовать в интересах США.

 

А в 1990 году американский политолог и профессор
Гарвардского университета Джозеф Най ввел в обиход уже ставшее сегодня
привычным понятие «Мягкая сила», у которой три основных цели: это политика
другого государства, его культура и его веками сложившиеся исторические и
этические ценности. В этом плане создание программ обмена, выплата стипендий, проекты
семинаров и конференций, организация доступа к любым возможным каналам распространения
информации – инструменты «мягкой силы», способные работать на свою
стратегическую цель годами и десятилетиями.

 

У этой стратегии вполне конкретная финансовая подпитка и
вполне известные исполнители, связанные с американским правительством
непосредственнее некуда. Ни для кого не секрет, что Конгресс США является
учредителем Национального фонда поддержки демократии (NED), а структура эта
получает деньги прямиком из американской казны.

 

Также известно, что NED ежегодно получает не менее 100
миллионов долларов от еще одной правительственной структуры – Агентства США по
международному развитию (USAID) – и тут, правда, следует напомнить, что деятельность
этого агентства была запрещена на территории РФ в 2012 году.

 

Так или иначе, каждый год более чем в 100 государствах по
всей планете представителям NED удается «оформлять» свыше 1 200 грантов на
деятельность разнообразных НКО. Если говорить о России, то еще в 2014 году по
статье «поддержка демократии» NED выделил российским некоммерческим организациям
9,3 миллиона долларов, увеличив бюджет 2013 года по данной статье на миллион
долларов с лишним. Остается лишь догадываться, какие суммы фигурировали в
закрытых отчетах NED, не предназначенных для посторонних глаз.

 

Примечательно, что до запрещения на территории РФ в 2015
году российский «филиал» NED в должности вице-президента фонда курировала Надежда
Дюк, чей отец служил под командованием Бандеры.

 

Не удивительно, что после закрытия официальных каналов
финансирования западные «партнеры» начали искать обходные пути продвижения
инструментов «мягкой силы». В том числе и через длинную цепочку посредников,
чьи офисы расположены уже в Европе под невинной вывеской благотворительного проекта
или – как в случае с июньской командой российских педагогов – проекта «культурно-образовательного».

 

Соответственно, какой смысл удивляться тому, что российские
старшеклассники способны под крышей берлинского Бундестага читать «сочинение» о
жалости к гитлеровским солдатам, которые в сознании юных россиян уже не оккупанты
– а «жертвы жестокой войны».

 

И если дальше так пойдет, то о чем заговорят российские
школьники лет через 10?

 

---