С 2011 года казахстанский прискапийский город
Актау превратился в центр, где встречаются аналитики, востоковеды, специалисты в области антитеррора и безопасности,
эксперты по геополитике, конфликтологии, международным отношениям из разных
стран. Мероприятие получила статус международной конференции с общим
названием «Парадигмы
международного сотрудничества на Каспии». Организаторы
конференции: Информационно-аналитический
центр Caspian Bridge и Общественный фонд Александра Князева. 

 

В разные годы
участники анализировали отдельные аспекты и наиболее острые и актуальные
составляющие сотрудничества. Так, в 2012 году конференция касалась энергетики,
экологии, модернизации и безопасности на Каспии («Парадигмы
международного сотрудничества на Каспии: энергетика, экология, модернизация,
безопасность»). В 2013 году
она была посвящена энергетическому сотрудничеству и безопасности в Центральной
Азии («Энергетическое
сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: ШОС и Евразийский
экономический союз»).

 

17-18
сентября 2014 года состоится четвертая
международная конференция «Парадигмы
международного сотрудничества на Каспии: военно-политический аспект».
Почему на сей раз была выбрана именно эта дефиниция?

 

Как известно, Каспийский регион
объединяет вокруг уникального закрытого водного пространства пять стран –
Азербайджан, Иран, Казахстан, Россию и Туркмению, – и  является одним из важнейших узлов евразийской
и мировой геополитики и геоэкономики. Будучи сложным сам по себе, концентрируя
подле себя различные политические системы каспийских государств, являясь узлом
переплетения различных цивилизационных общностей, он привлекает к себе огромное
количество интересов внерегиональных игроков мировой политики и в силу этого
объективно обладает высоким конфликтогенным потенциалом.

 

Крымско-украинский кризис, помимо
иного, продемонстрировал окончание транзитного периода в глобальной системе
международных отношений и положил начало формированию новой, главной константой
которой является признание реальной многополярности современного мира. В этих
условиях переосмысление основных парадигм развития Прикаспия и граничащих с ним
регионов – Центральной Азии, Кавказа, Среднего Востока, юга России – является
чрезвычайно актуальной задачей экспертного сообщества.

 

Именно поэтому организаторами
конференции главным тематическим направлением избрана военно-политическая
безопасность. В рамках этой темы будут прорабатываться такие концептуальные
вопросы, как  основные угрозы и риски для
Каспийского региона в ближайшей и среднесрочной перспективах в контексте
происходящих геополитических изменений, готовность стран региона к
противодействию нетрадиционным угрозам и рискам, перспективы обеспечения
региональной безопасности с учетом разновекторности военно-политических
приоритетов стран «каспийской пятерки», потенциал решения конфликтных вопросов
переговорным путем и военного сотрудничества каспийских стран и многое другое.

 

Основными целями международной
конференции организаторы провозглашают оценку адекватности текущей политики
каспийских стран меняющимся геополитическим реалиям и изменениям в сфере
безопасности, компаративный анализ мнений и оценок, выработка рекомендаций, содействие
профессиональному взаимодействию экспертов прикаспийских и других заинтересованных
стран. 

 

Информационно-аналитический
центр Caspian Bridge и Общественный фонд Александра Князева приглашают
заинтересованных экспертов и представителей СМИ, государственных и общественных
организаций Республики Казахстан, Российской Федерации и всех каспийских стран
к участию. Условия участия в конференции обсуждаются с организаторами (aktau_conference@mail.ru).

 

В преддверии международной
конференции публикуем эксклюзивное интервью с одним из её постоянных
участников, известным советским и российским востоковедом, специалистом по
Ирану и Афганистану, переводчиком, доктором исторических наук, профессором Владимиром Пластуном. Центральной темой
обсуждения стали вопросы исторической подоплеки российско-иранских отношений,
узловые проблемы и споры вокруг статуса и ресурсов Каспийского моря, региональные
проблемы и влияние внерегиональных держав, угрозы и вызовы безопасности и многое
другое.

  

 — Уважаемый Владимир Никитович, хотелось бы начать с
отношений Ирана и СССР  —  что было ключевым в их взаимодействии, и как выстроилась
после распада Союза система отношений на Каспии? Хотелось бы так же в целом
понять, какие отношения сложились у ИРИ с оставшейся каспийской четверкой в
целом и по странам, в частности?

 

 — На
правительственном уровне взлёты и падения в отношениях между нашими странами во
все периоды совпадали (как, впрочем, и в других государствах) с приходом к
власти новых режимов и лидеров. В зависимости от их ориентации на внешних
игроков и воздействия внешних сил менялись и приоритеты.

 

В
принципе, обе стороны стремились наладить взаимовыгодное сотрудничество, но
Ирану, географически являющемуся перекрёстком путей между Востоком и Западом,
приходилось проявлять большую изобретательность и гибкость. Тегеран стремился,
с одной стороны, сохранить статус независимого государства, а с другой — просто
был не в силах противостоять жёсткому давлению, которое оказывали на него
сначала Великобритания в лице Англо-иранской нефтяной компании (АИНК), а затем —
после свержения национального правительства во главе с премьером Моссадыком,
объявившем о национализации АИНК, и США. Вашингтон считал, что он прочно обосновался
в регионе, прижав шаха Мохаммада Резу Пехлеви и завалив Иран американским
оружием. Присутствие на границах СССР, главного противника в Холодной войне, в
лице США не могло не вызывать перманентных охлаждений в отношениях между
Советским Союзом и Ираном.

 

Не
сразу возникло взаимопонимание и после свержения монархии и становления
теократического режима в Иране. Советскому правительству было трудно понять
смысл лозунга, выдвинутого лидером исламской революции имамом Хомейни, —  «Ни Западу, ни Востоку». Действительно, как
мог первый и последний президент СССР М. Горбачёв воспринимать обращённые лично
к нему 1 января 1989 года слова имама Хомейни с призывом «разрушить мнимые
преграды марксизма» и избежать опасности оказаться «в плену Запада и Большого
дьявола»?!

 

Дальнейшее
развитие событий в России и на международной арене показало, что Российская
Федерация и Исламская Республика Иран всё-таки смогли найти верный путь взаимного
сближения политических и экономических интересов. Хотя, думаю, что предстоит
пройти ещё немалый путь и преодолеть кое-какие препятствия. В частности,
необходимо урегулировать разногласия по проблеме Каспия, которая возникла после
распада Советского Союза. На его берегах появились
новые независимые государства — Азербайджан, Казахстан и Туркменистан. И если
ранее вопросы использования Каспия решались между Москвой и Тегераном, то
теперь стало необходимым решать проблемы разграничения между пятью претендентами.
При этом следует учитывать, что до сих пор не определён его природный статус:
то ли это море, то ли озеро. А в зависимости от этого применяются разные
положения международного права.

 

На переговорах 1991
г. Азербайджан предлагал считать Каспий «пограничным
озером» и разделить его по срединной линии. Казахстан называл его «замкнутым
морем» и призывал делить по соответствующим нормам Конвенции ООН. Россия
предлагала руководствоваться правовым режимом, установленному ещё
советско-иранскими договорами. На это соглашался Иран, но протестовали
Азербайджан, Туркмения и Казахстан. Не прошло и последующее предложение ИРИ
разделить море на пять 20-процентных частей, при котором доля иранцев
увеличивалась почти в два раза.

 

И главная проблема (как, уверен, понимают все заинтересованные
стороны) заключается не в споре за территорию моря-озера, а в наличии на его
дне огромных запасов нефти. В этой сфере значительная напряженность наблюдается
между Ираном и Азербайджаном, претендующим на одни и те же нефтеносные зоны. То
же самое — между Азербайджаном и Туркменистаном. Таким образом, до заключения
Конвенции о правовом статусе Каспия ещё довольно далеко, споры продолжаются,
хотя подвижки в определённой части всё же достигнуты.

 

Подписаны соглашение и протокол о разграничении дна на севере
Каспия между РФ и Казахстаном (1998 и 2002 г.г.), между Россией и Азербайджаном (2002 г.). В мае 2003 г. подписано российско-азербайджано-казахстанское
соглашение о точке стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспия.
Но… Иран этих соглашений не признавал.

 

Дело в первую очередь в том, что согласование правового статуса
Каспия непосредственно связано с добычей нефти и газа, то есть речь идет и о
государственных интересах пяти стран. Следовательно, работы предстоит еще очень
и очень много. Ведь предстоит договариваться и о военной деятельности, о
совместной борьбе с терроризмом, о борьбе с наркотрафиком.

 

 — Какова позиция Ирана в вопросе безопасности в Каспийском
регионе?

 

 — Вот
в этом вопросе появился заметный прогресс. В июне сего года Меджлис (Парламент)
Ирана ратифицировал Соглашение о безопасности на Каспии, которое было подписано
в ноябре 2010 г.
президентами прикаспийских государств: Азербайджана, Ирана, Казахстана, России
и Туркменистана.

 

Согласно
документу, обеспечение безопасности на Каспии является прерогативой
прикаспийских государств, которые могут сотрудничать в таких областях, как
борьба с терроризмом, организованной преступностью, контрабандой, торговлей
людьми и незаконной миграцией на правовой основе. Кроме того, речь идёт и о взаимодействии
в борьбе с незаконным оборотом оружия и военной техники, взрывчатых и
отравляющих веществ, с незаконным оборотом наркотиков и с отмыванием доходов,
полученных преступным путем. Соглашение также затрагивает вопросы
взаимодействия в обеспечении безопасности морского судоходства, мореплавания, в
борьбе с пиратством и браконьерством.

 

Документ,
несомненно, может послужить хорошей основой для выработки окончательного
решения о статусе Каспия. Дело остаётся за «малым» — чётким соблюдением всех
его положений всеми участниками…

 

— Уже несколько лет происходит активизация исламистов
на западе Казахстана. По противоречивым слухам, 
такая же активизация идет и в Туркмении, на Кавказ. Судя по сводкам
новостей о контртеррористических операциях, активность бандформирований не
снижалась… Какое значение, на Ваш взгляд, исламистский фактор может иметь на Каспии?

 

— Активизация
деятельности исламистских группировок продолжается не только в прикаспийских
странах, но и в целом в центрально-азиатском регионе. Связано это, по-моему, с
волной нестабильности в самих среднеазиатских государствах, порождаемой в
первую очередь с реализацией политики США и ЕС в преддверии вывода американских
войск и остатков контингента МССБ (Международные силы содействия безопасности –
прим. авт.) из Афганистана.

 

В 2012 году некоторые эксперты предсказывали, что прикаспийские государства могут оказаться втянутыми в
вооруженный конфликт, вызванный внешними факторами. Военная
операция натовских войск в Афганистане создала реальные предпосылки для
переориентации маршрутов транспортировки каспийских углеводородов в обход
территорий проблемных стран – Ирана и Сирии — через территорию Турции. На этом
фоне войны в Афганистане и Ираке, кровавые 
события в Сирии можно рассматривать как звенья одной цепи. А поскольку
мероприятия по выводу войск МССБ касаются стран Центральной Азии уже непосредственно,
то и ситуация в прикаспийском регионе вполне вписывается в рамки возможной
дестабилизации положения и в Центральной Азии, и в Афганистане, и на Ближнем
Востоке.

 

После того, как Узбекистан приостановил свое членство в ОДКБ и провёл
полузакрытые переговоры в Ташкенте с помощником
госсекретаря США Р. Блейком, признаки напряжённости в регионе стали
проявляться достаточно явственно. Этому способствовало усиление оппозиционных
настроений против президента РУз Ислама Каримова в аппарате госуправления
республики, в бизнесе и среди силовиков. Пока, к счастью, президенту удаётся
успешно противостоять вылазкам его противников, как это ему удавалось раньше в
борьбе с исламистами.

 

Уходя из Афганистана, США планируют перенести горячие точки к границам
Центральной Азии и внутрь его. Если американцам удастся выполнить свои замыслы
по поэтапной передаче власти в провинциях «умеренным талибам», то тем самым они
(США) могут перенести центр своей активности на стимуляцию «управляемого хаоса»
в центрально-азиатский регион. Не на пустом же месте всё чаще появляется
информация о содействии американской агентурой делу создания и укрепления групп
боевиков из числа местных  исламистов на
севере Афганистана и последующей их переброске в Таджикистан и Киргизию.

 

В Таджикистане, например, особо
озабочены тем обстоятельством, что в рядах террористических и экстремистских
группировок, включая Движение талибан, ИДУ и другие, находятся десятки граждан
Таджикистана. Некоторые исследователи видят в лице талибов угрозу не столько
военную, сколько идеологическую — экстремистскую и террористическую. Талибы
вряд ли начнут большую войну против светских режимов государств региона, но они
способны экспортировать свою идеологию. Главная цель экстремистских группировок
— реализация нового вызова, отражённая в исламистском призыве к созданию
единого исламского государства (халифата). И если центрально-азиатские
государства будут игнорировать угрозы, которые несут эти новые вызовы, то
регион обязательно ожидает «арабская весна».

 

 — Фактически, в Сирии и ныне в Ираке радикальные
террористические группировки создали и наращивают армию. Возможно ли ее
применение в Каспийском регионе?

 

 — Как
говорилось выше, серьезную угрозу безопасности региону ЦА и Каспия несет
нестабильная военно-политическая ситуация в Афганистане. На его территории
действует ряд религиозно-экстремистских центров и организаций, лагерей
террористической и диверсионной подготовки.

 

На
территории Афганистана нашли приют немногочисленные, но не чуждые
экстремистским установкам религиозно-политические движения, родиной которых
являются государства Центральной Азии: ИДУ, «Акрамийя», «Таблиги Джамаат», «Исламская
партия Восточного Туркестана», «Жамаат моджахедов Центральной Азии», «Свободный
Таджикистан», «Братья мусульман», «Хизб-ут-Тахрир» и др.  Активизация этих движений, вызванная как
переносом военных действий на север Афганистана, так и ухудшением социально-экономической
и политической ситуации в отдельных странах региона, способна создать реальную
угрозу светским политическим режимам.

 

Известные
«беспорядки» в прикаспийском городе нефтяников Жанаозене Мангистауской области
начались 16 декабря 2011 г. с протестных действий группы людей, ранее уволенных
с нефтедобывающих предприятий за участие в несанкционированных забастовках.
Акция затем переросла в погромы, мародерство и поджоги. Нет оснований считать
инициаторами этих событий исламистов. Скорее всего, это был социальный взрыв.
Но есть основания полагать, что радикальные исламистские элементы
воспользовались протестом для разжигания конфликта до государственного уровня,
придавая ему религиозно-политическую окраску.

 

Исламисты
не обошли стороной даже такую закрытую страну, как Туркменистан, хотя, как
известно, правительство республики лояльно относилось к режиму талибов. Тем не
менее, в 2013-2014 гг. произошло несколько проникновений на территорию
Туркменистана боевиков ИДУ. По поступавшей информации, небольшие отряды
боевиков захватили несколько сел с пунктами местной самообороны, местные жители
были вынуждены бежать из родных мест. Основная ударная сила нападавших, как
сообщали СМИ, чеченцы и узбеки, входящие в состав ИДУ, а также афганские
таджики, туркмены и пуштуны. Правительственным силам удалось вытеснить боевиков
из занятых ими кишлаков. По данным лидера туркменской оппозиции в изгнании Н. Ханамова,
«спецотряд, состоящий из боевиков,
пришедших из Центральной Азии и с российского Северного Кавказа, своей
оснащенностью и подготовкой превосходит не только боевиков ИДУ, но и части
афганской армии».

 

Перебрасываемые
с территории Афганистана отряды исламистских боевиков находят общий язык с
участниками местных религиозно-политических движений и, как полагают эксперты,
отдельные вооруженные столкновения способны приобрести характер партизанской
войны.

 

Не
думаю, что речь может идти об «армии», как это определено в заданном вопросе,
но вооружённые вылазки экстремистов вкупе с террористическими актами очень
напоминают хорошо знакомые эпизоды жестокой гражданской войны в Таджикистане
начала 90-х годов.

 

 — Вопросы безопасности Каспийского региона, как и
любого другого региона мира, сегодня невозможно рассматривать в отрыве от целого
ряда взаимосвязанных процессов глобального порядка: обострение обстановки в
Нагорном Карабахе, всплеск военной активности в Ираке, кризис на Ближнем
Востоке, война на Украине, активизация радикальных процессов в Афганистане…  Насколько реально объединение всех этих конфликтов
в единое пространство войны?

 

 —Все пять прикаспийских стран имеют свои военные флоты, но до сих
пор нет юридических документов, регулирующих и их деятельность. Вся «пятёрка»
оснащает свои военно-морские силы последними образцами оружия, проводят учения.
При этом почти все они тесно сотрудничают в военно-технической области со
странами, не входящими в прикаспийский регион, в первую очередь с США. Кроме
США в список внерегиональных стран, осуществляющих широкое военное
сотрудничество со странами прикаспийского региона, входят также Израиль, КНР,
Северная Корея, Южная Корея, Турция, ФРГ, Индия, Пакистан, Украина, Польша. А
поскольку, как об этом говорилось выше, соглашение о статусе Каспия не
выработано, иностранное военное присутствие (хотя бы в качестве советников и
инструкторов) может отрицательно сказаться на взаимоотношениях прикаспийских
государств.

 

К примеру, известно, что Израиль поставил Азербайджану на 1,2 млрд.
долл. cовременных вооружений и
боевой техники, что, конечно, не может понравиться Тегерану.

 

Вопрос же о «едином пространстве войны», по-моему, поставлен
вполне закономерно. В этой связи предлагаю ознакомиться с выдержками из доклада
членов Академии военных наук и РАН  —  В.
Аладьина, В. Ковалева, С. Малкова и Г. Малинецкого. 

 

Авторы напоминают, что блок NАТО
— это организация с военно-политическими и полицейскими функциями,
представляющая совокупную военно-политическая мощь государств Западного мира.
Её предназначение — подготовка и реализация новых «крестовых походов», которые,
как известно, в первую очередь были экономическими предприятиями. Поэтому «военная
система NАТО в соответствии с планами своих хозяев будет регулярно
направляться в различные регионы мира — для обеспечения бесперебойной поставки
сырья, энергоносителей и решения карательных задач». Следовательно, задача
Запада — «не допустить бесконтрольного усиления какой-либо крупной сырьевой
державы, обладающей геополитическим статусом».

 

В
то же время он предпочитает «не замечать» такие ядерные государства, как
Израиль и непредсказуемый Пакистан. А вот член ДНЯО Иран с его амбициями на
региональное лидерство для Запада — первоочередной объект принудительной «демократизации».
Даже если ИРИ полностью откажется от ядерных технологий, это не остановит Запад
от планов развязывания «Большой войны». Иран, по мнению российских военных
аналитиков, в планах Запада «выступает
своеобразным “предпольем” России, удар по которому нанесет существенный урон ее
внешне- и внутринациональным интересам».

 

История
взаимодействия с Западом и прежде всего с США, пишут авторы доклада, «показывает, что реально строить с ними
взаимоотношения, основываясь на таком понятии, как «партнеры», — преступная недальновидность». И это
действительно так. В ходе дипломатических реверансов такое выражение ещё
допустимо, но считать «партнёром» сторону (или стороны), систематически
нарушающую все международные конвенции и договорённости, означает самоунижение.

 

Бывший
Посол Ирана в РФ, а ныне советник Высшего Совета национальной безопасности ИРИ Махмуд Реза Саджади в недавнем интервью
сказал: «У нас общие интересы, общие
угрозы (в Афганистане, в Каспийском регионе, в противостоянии терроризму и
наркотраффику). В этих областях мы сотрудничаем. Но и в Иране, и в России есть
прозападные тенденции, прозападные круги. К примеру, сколько процентов
российских либералов проводят каникулы в Иране? В Иране есть очень много
достопримечательностей. И наоборот: сколько процентов либерально настроенных
иранцев отдыхают в России? И те, и те ориентированы на Запад. Многие там
получали образование. Мы должны стараться, чтобы между нашими странами было больше
связей на уровне обычных граждан».

 

На
состояние военно-политической обстановки влияет, прежде всего, стремление США
втиснуть в свой проект «Большой Ближний Восток» центрально-азиатский регион и
Кавказ. Реализация проекта позволит вычеркнуть Россию из списка весомых
геополитических игроков и сформировать геостратегический коридор для прямого
выхода в ЦА. Эти действия можно расценить как подготовку к созданию в Прикаспии
плацдарма для нападения на Иран.

 

Эксперты
отмечают особое значение проблем обеспечения безопасности транспортировки
углеводородного топлива, а это требует военного подхода к решению. Поскольку за
Каспием «намертво» закреплён статус зоны «жизненных интересов» США, то появление
в регионе военных сил NАТО не следует считать необычным новогодним сюрпризом.
Вашингтону действовать в таком разрезе не впервые.

 

Ещё
раз процитирую мнение Резы Саджади: «Действительность
заключается в том, что NATO все больше подходит к Востоку. NATO уже не только в
Польше, а в Грузии и Украине. Мы не согласны с доминированием США в регионе.
Сотрудничество Ирана и России в военной сфере и в сфере безопасности имеет
важное значение. Мы уверены в необходимости сотрудничества со всеми странами,
которые хотят остаться независимыми и самостоятельными. Это нужно всем».

 

 

---

 

Интервью
подготовил и провел Андрей Князев. Текст: Нина Леонтьева. Специально для Бюро информации Notum©

 

Читайте другие интервью с Владимиром Пластуном: «Тысяча и один взгляд на Афганистан«, «Нам с Ираном — по пути«.