— Анатолий Николаевич, некоторые эксперты говорят, что с
развитием технологий можно уже убирать людей из авиации, и делают ставки на
беспилотники. Вы как к этому относитесь?

 

— У писателя Ивана Ефремова, которым я в своё время
зачитывался взахлёб, есть размышления о роли роботов. А еще есть братья
Стругацкие и Станислав Лем, которые тоже поднимали такие темы, но на другом
уровне, более западном, менее духовном.

 

Так вот, ставился вопрос: людей могут заменить роботами – а что
тогда будет делать человек? Ответ был очень непростой. Человек так устроен — не
нами — что он должен постоянно развиваться. Как только он остановился в
развитии, это уже что-то другое. Если человека поместить только на
производство, где он будет перекладывать детали с одного места на другое, то он
превратится в бездуховное существо. А человеку НУЖНО развиваться. Без этого,
как говорили древние греки, нет прогресса — есть регресс. И середины нет. Поэтому
роботизация на каком-то этапе должна иметь какие-то свои ограничения. Но вы,
может быть, слышали, что американцы в свое время повыводили очень много
производств за пределы США — с точки зрения долгосрочного видения, это
становится опасным для человека. Потому что человек должен постоянно чем-то
заниматься: наукой, производством. Производство «передали» роботам.
Науку тоже можно, наверное, будет отдать компьютерам со временем. Возникает
такая ситуация — патовая, тупиковая. Я не специалист, но мне кажется, этот
порог нельзя достигать.

 

— Летчик будет управлять беспилотником, но сидя где-нибудь в
кресле в Штабе с джойстиком в руках…

 

— Да. С точки зрения своего мировоззрения американцы
обосновывают все правильно: зачем им посылать на смерть столько людей? Ведь они
же понимают, что войны будут несправедливые, а так не останется угрызений
совести, например. Для них это нормально. Потому что они не защищают себя, а
организуют другие программы — и нападают на кого-то. Вот так можно, по их
мнению.

 

На мой взгляд, если защищать нашу страну, роботами трудно
будет обойтись. Всё равно понадобится самоотверженность, самопожертвование.

 

— Самоотверженность, самопожертвование, честь, долг — видите
ли Вы сейчас эти качества?

 

— Я могу сказать только о своей отрасли. Я знаю много молодых
людей из военной авиации, у которых есть всё это.

 

— Их большинство?

 

— Мне трудно судить, потому что я уже давно не в армии. Но думаю, что их
достаточное количество. Достаточное в
том смысле, чтобы эта мировоззренческая позиция не исчезла. Люди у нас
хорошие, они просто были обмануты.

 

— Умы ученых давно будоражит идея о сверхвысотном полете, а
самолет выше 40 км.
не поднимался. В этой связи предлагают концепцию принципиально нового аппарата
без опоры на воздух — концепцию баллистического ракетоплана с гиперзвуковой
скоростью до 20 тысяч кмчас. В этой связи предрекают, что военной авиации в
нашем традиционном понимании не будет. Это будут совершенно новые
ракетно-космические системы, не имеющие ничего общего с нынешней военной авиацией.
Насколько это всё реализуемо, достоверно?

 

— Думаю, что конечно же реализуемо. Что касается самолетов, то сейчас уже есть проект гражданского пассажирского самолета, который должен летать со скоростью примерно 4000-4500 кмчас. Это характерная сверхзвуковая скорость для боевых самолетов. Средняя крейсерская скорость пассажирских самолетов сегодня — это 800 кмчас. Был наш самолет Ту-134, который летал на скорости до 2500 кмчас. Его «закрыли».

 

Время идет, технологии развиваются. Есть англо-американский
проект по созданию пассажирского гиперзвукового, как они называют, самолета с
крейсерской скоростью около 4500 кмчас. Будет летать на высоте выше 20 км., должен стать
экологически чистым. Силовая установка у него основана не на традиционном
реактивном двигателе, а там многое связано с электричеством. Половина энергии
будет тратиться на выработку электричества, посредством которого будет
вырабатываться плазма, плазменное облако впереди самолета. Таким образом,
характеристики его топливной эффективности приближаются к дозвуковому самолету.
С точки зрения экологии он будет таким же, а может даже лучше. Пока этим
интересуются преимущественно люди бизнеса. Я много разговаривал с нашими
высокопоставленными людьми о том, что нам тоже пора создавать такой самолет. Но
для этого нужен чудо-двигатель, много знаний и технологий.

 

— Двигатель какого поколения?

 

— Это двигатель 6-го поколения.

 

— В некоторых СМИ пишется, что в России есть лишь прототип
двигателя 5-го поколения — модель 117С — на наших новейших самолетах, который
представляют как результат модернизации, а не принципиально новую разработку, в
то время как на американском Raptor и F-35 стоят двигатели 5-го поколения
F119-PW-100 и семейства F135. Как бы Вы это прокомментировали?

 

­— Я готов полностью заступиться за
наши двигатели, которые долгое время конкурентоспособны, и наши
сверхманевренные самолеты летают в серии в разных странах. Например, самолет
Су-30МКИ в Индии, Су-30МКА в Алжире, Су-30МКМ в Малайзии уже 15 лет. И я на нем
летал. Это уникальный летательный аппарат с отклоняемым вектором тяги, с
огромными ресурсами. Сегодня мы вышли на новый технологический уровень. Пока ни у американцев, ни у англичан нет
таких самолетов, которые бы с управляемым форсажным двигателем имели аналогичные
ресурсы. Я не знаю ни одного случая отказа наших двигателей. А для него
нужно было сделать систему управления – это тоже интеллект наших разработчиков.
Поэтому кто-то здесь явно «крутит» не в ту сторону. Наши двигателисты на
высоте. И в целом, когда ослабили «удавку» для нашей промышленности, всё начало
работать, как будто и не было огромного перерыва.

 

— Анатолий Николаевич,
теперь вопрос о другом. Патриотизм, по Вашему мнению, это результат воспитания
или глубокое личное убеждение, ощущение, поиск?

 

— Я думаю, что это, конечно же, начинается в семье. Это как в
песне «С чего начинается Родина»… Всё идет от родителей, от среды,
от каких-то примеров. Это называют пропагандой. Грубо. На самом деле это
мировоззрение. Слава Богу, с точки зрения летной профессии нет такого
серьезного дефицита патриотически настроенных, мобилизованных, физически и
нравственно развитых людей. Это может даже и удивительно, но это факт.

 

— Вы, Ваш авторитет в
мире авиации непререкаем для всех возрастов. Что Вы бы хотели пожелать молодым
летчикам, только «становящимся на крыло»?

 

— Я хотел бы пожелать, чтобы та тенденция, которая у нас появилась
с приходом нового Министра обороны, развивалась и чтобы молодые летчики никогда
не узнали того, что видели их предшественники 15-20 лет назад. Чтобы никто не
хотел застрелиться… Я думаю, что это необратимая тенденция. Президент и министр
обороны — люди, четко понимающие проблемы, с огромным управленческим опытом.
Например, министр обороны был министром МЧС двадцать с лишним лет — это
огромный опыт, мировоззренческий, управленческий. Он проходил сам через всю
боль на местах происшествий, пропускал через свою душу. Душа сохранилась, но
сколько накопилось понимания. И это сейчас воплощается уже в другом ведомстве.

 

— Как быть с тем, что
сейчас в нашем обществе достаточно сильны идеи западных свобод, либерализма,
чувство патриотизма пытаются наделить другим, искаженным смыслом сродни тому,
что если ты патриот — значит ты, грубо говоря, «дурак», ничего не
понимающий в реалиях жизни, и так далее?

 

— Могу сказать, что есть такая прослойка. Но вся эта идея
либеральная — она выдохлась полностью. Когда говорят о свободах, которые
либералы несут, я задаю вопрос: какие свободы мы обрели с приходом Горбачева?
Свободу от чего? Что мы получили? Свободу от качества жизни, которое было в
Советском Союзе? Свободу от четкого понимания, что будет завтра? Страх — люди
умирают от этого, постоянно находясь в опасениях, в неуверенности в завтрашнем
дне. Это не свобода — это кабала.

 

То, что сегодня называется бизнесом, раньше называлось
спекуляцией, за что сажали. Нам продают завышенный в разы импорт. На людей это
легло бременем. Они не могут управиться с этим со всем. Взрослые люди находятся
в униженном положении, они не могут дать своим детям всего того, что является
признаком положения во внешнем мире. Людей искусственно разделили. За этой
либеральной идеей нет ничего. Но самое главное то, что мир, судя по всему, на
пороге больших перемен. Есть желающие поменять что-то. Если у нас не будет
достаточное количество патриотичных людей, мы не выиграем. Никто не идет на
подвиг ради денег. Никто не будет расставаться с жизнью ради денег. Ну, может и
есть исключения, но это другой аспект героизма и будущего. А в той войне, где мы победили колоссальную,
чудовищную, технологически развитую машину, которая подмяла под себя всю
Европу, никто за деньги не воевал. Это не соответствовало никаким
прагматичным расчетам. Это факт. В принципе, почти также воевали и немцы. Но у
них просто была другая идея, идея завоевать. У нас — идея удержать. Это
принципиально разные вещи.

 

Горбачева обучили влиять на массы словом. И мы верили, мы
начинали сомневаться, так ли у нас. Но теперь все — уже четверть века прошло.
Сколько судеб было сломано. Вместо свободы мы получили закабаление одного
класса другим. Класс, который изобретает, производит, оказался униженным,
зависимым. При таком раскладе ничего крупного государство сделать не сможет.
Семя сомнения уже в душах людей. Нужно менять мировоззрение прежде всего. И этот
процесс, на мой взгляд, уже идет. Но опять должны пройти годы, чтобы всё встало
на свои места.

 

Начало интервью:         Часть 1          Часть 2 

 

---

 

Интервью провела Нина Леонтьева. 05.02.2014, Жуковский, Московская область. Бюро информации Notum