Вверяя себя порядку
вещей,

Действуй заодно с
извечным превращением. ­

 Тогда войдешь в
простор Небесного Единства.

Чжуан-цзы

 

 

2013 год для Китая выдался
богатым на политические события и новые рекордные мировые экономические
рейтинги. В стране сменился четвертый состав власти. Весь мир внимательно и
настороженно вглядывался в это историческое событие. Кроме того, согласно последним мировым экономическим сводкам и
анализу за 2013 год, Китай впервые обогнал
США по объему внешней торговли, заняв по этому показателю позицию мирового
лидера. Если говорить цифрами, ситуация выглядит следующим образом.

 

Во-первых, Международный валютный
фонд (МВФ) обнародовал данные о том, что Китай установил мировой рекорд по
объему внешней торговли в 2013 году: по итогам прошедшего года объем внешней
торговли Китая достиг почти 4,2 трлн. долларов, аналогичный показатель у США —
чуть более 3,5 трлн. долларов (за 11 месяцев 2013 года). Во-вторых, по данным
МВФ, в 2013 году доля китайского ВВП в общемировом составляла 15,4%, а
американского — 19,3%. Что показательно, доля китайского ВВП в объеме мирового
валового продукта будет неуклонно расти, в то время как доля американского ВВП,
наоборот, снижаться. Согласно прогнозам МВФ, к 2018 году доля китайского ВВП
достигнет 17,9%, а американского — 18,6%. Кроме того, МВФ предрекают КНР
дальнейшее усиление и превращение в крупнейшего импортера нефти.

 

Все эти факты, события и
прогнозы породили еще большее множество вопросов наряду с уже существующими
относительно будущего и о роли и месте Китая в нем.

 

Какую перестановку сил может
повлечь за собой подобный расклад и глобальная экономическая конкуренция с
лидерством Китая? Насколько реальна не только финансовая, технологическая, но и
глобальная гегемония КНР в мире? В чем «ахиллесова пята» Китая на
глобальном уровне? На чем зиждется современная китайская экономическая
стратегия и в чем ее достижения и промахи? Станет ли юань мировой или резервной
валютой? Какой курс внутренней и внешней политики взяло новое руководство
Китая? Почему Китай резко увеличил объем инвестиций в Россию, и каковы
перспективы и препоны российско-китайского сотрудничества? Реализуется ли «партнерство
нового типа» Китая с США и как в Штатах реагируют на процесс возвышения КНР?
Хватит ли у США средств расплатиться по всем долгам с Китаем? Как будут
складываться отношения Китая с соседями, и возможна ли война в
Восточно-Китайском море? Есть ли ядерная угроза со стороны Китая? Какие данные
впервые опубликовало военно-политическое руководство КНР о численности и
структуре китайской армии?

 

Для поиска ответов на эти и
многие другие вопросы, для того, чтобы приблизиться к пониманию внешней
и внутренней политики КНР, роли и места Китая как фактора силы в современном
мире, для того, чтобы попытаться реально определить контуры мирового будущего и понять, будет
ли это «Китай в мире» (как одна из сильных региональных держав) или все же
весь мир «окажется» в Китае, и как Поднебесная выстроит отношения за пределами
Великой стены, корреспондент Бюро информации Notum побеседовал с заместителем
председателя Консультативного совета по внешней политике при МИД Республики
Казахстан (РК), главным научным сотрудником Казахстанского института
стратегических исследований при Президенте РК, профессором, доктором
политических наук и авторитетнейшим востоковедом-синологом Константином
Сыроежкиным.

 

­— Уважаемый Константин
Львович, хотелось бы начать разговор с управленческой и экономической
составляющей внутренней и внешней политики КНР. В прошлом году обновилось
государственное руководство. 9-12 ноября 2013 года в Пекине прошел 3-й Пленум
ЦК Компартии КНР 18-го созыва, который закончил процесс передачи власти от
четвертого пятому поколению китайских руководителей. Устойчива и эффективна ли китайская
политическая система на сегодняшний день и конкретно после смены высшего
руководства?

 

— Проблема в том, что процесс
передачи власти от четвертого поколения к пятому пока не завершен. Кадровый
состав ЦК КПК, Политбюро ЦК КПК, Центрального военного совета и Центральной
комиссии по проверке дисциплины — это результат компромисса между двумя крупными
элитными группировками: так называемыми «принцами» и
«комсомольцами». Хотя это деление достаточно условное.

 

Скорее всего, окончательная
смена элит произойдет в 2017 году на XIX съезде КПК. Из 25 членов Политбюро ЦК
КПК 18-го созыва в 2017 году (т.е. ко времени проведения XIX съезда партии)
предельного 70-летнего возраста достигнут 11 человек, т.е. половина. Из семи
членов постоянного комитета Политбюро ЦК КПК 18-го созыва предельного возраста
достигнут четверо. Другими словами, на XIX съезде нас ждет новая ротация кадров
и новый состав.

 

Собственно говоря, именно этим и
объясняется некоторая нерешительность нового руководства в проведении реформ
(причем не только политических, но и экономических) и наблюдаемая борьба между
элитными группировками.

 

Хотя нельзя не признать и того
факта, что тандем «Си Цзиньпин — Ли Кэцян» уже сегодня обладает такой
суммой полномочий, которой не было ни у их предшественников, ни даже у
всемогущего Мао Цзэдуна. Более того, за неполные два года, прошедшие с XVIII
съезда КПК, тандем существенно изменил кадровый расклад в руководстве страны и
на региональном уровне. И сегодня, за исключением структур высшей партийной
иерархии, в остальных структурах доминируют представители «пятого
поколения». Так что, по большому счету, тандему «Си — Ли» ничто
не мешает проводить реформы.

 

Конечно, если не принимать во
внимание проблему с «разложением» кадрового корпуса вообще и
количеством «разложенцев» среди представителей «пятого
поколения» в частности. То, что таковых немало, свидетельствуют цифры о
привлеченных к ответственности кадровых работников (в том числе и такой
категории, как линдао ганьбу — руководящие кадровые работники) в ходе ведущейся
в настоящее время кампании по борьбе с коррупцией.

 

Не менее существенно и то, что в
последние годы в Китае разбогатело очень много людей, в том числе из партийной
верхушки. У них очень много денег, и они хотели бы конвертировать деньги во
власть. Следовательно, неизбежен процесс формирования региональных элит и их
противодействия центру.

— Какова Ваша оценка Си Цзиньпина — ­как лидера и политика?

 

— Сложный
вопрос. Пока Си Цзиньпин не сделал ничего такого, что могло бы характеризовать
его как исключительного лидера или политика. Он следует «дорожной карте»,
оставленной ему в наследство тандемом «Ху – Вэнь». Борьба с коррупцией – один
из составляющих элементов этой «карты».

 

Ничего
оригинального не содержит и концепция Си Цзиньпина о «китайской мечте». По сути,
об этом же говорил еще в прошлом столетии Сунь Ятсен.

 

Нельзя
отнести к исключительно личным заслугам Си Цзиньпина и борьбу с «тиграми»
китайской коррупции. Скорее, это необходимость, связанная с борьбой группировок
внутри китайского политического класса. Хотя нельзя и не признать решительности
и последовательности Си Цзиньпина в этой борьбе.

 

Единственное,
что его отличает от предшественников, это меньшее число «штампов» в
выступлениях, более живая речь и частое обращение к истории и традициям Китая.
Хотя и здесь, возможно, сказывается новый курс КПК и тенденция к
возрождению традиционной культуры Китая и ее использования в современной
политической практике. Кстати говоря, и в этом Си Цзиньпин не оригинален. Этим же
отличались и выступления Мао Цзэдуна.

 

А
если по большому счету, то пока рано давать оценки новому руководству Китая.
Слишком мало прошло времени после его прихода к власти, а потому пока мало
сделано. Скорее всего, в полном объеме она начнет себя проявлять после 2017
года, когда в высшем руководстве не останется (или почти не останется) тех,
кого относят к категории «консерваторов».

 

— После
3-го Пленума ЦК КПК в опубликованном по итогам «Постановлении ЦК КПК по
некоторым важным вопросам всестороннего углубления реформ» описываются очень
серьезные шаги по комплексному реформированию китайской экономики и других сфер
жизни. Должна будет создана специальная структура «Центральная руководящая
группа по всестороннему углублению реформ», и она к 2020 году должна принести
ощутимый результат. Известно ли, какие это будут реформы, и как они могут
отразиться на мировой экономике и политике, на Ваш взгляд?

 

— Пленум
должен был найти рецепты для решения ключевых проблем Китая, обострение которых
грозит стране социальными потрясениями, а партии – потерей власти. Главные из
них – растущее социальное расслоение на фоне постепенного торможения экономики;
исчерпание возможностей действующей экономической модели; монополизм и
неэффективность деятельности государственных предприятий; возникновение «пузырей»
в некоторых секторах экономики; угрожающая ситуация с «плохими долгами»
региональных властей; ограниченный доступ частного бизнеса к кредитам из-за
политики госбанков; тотальная коррупция, победить которую не помогают даже
расстрелы; снижение позитивного имиджа КПК и ее способности эффективно
управлять государством; большой разрыв в развитии городов и деревень, между доходами
горожан и сельчан; проблемы в сферах образования, трудоустройства, медицины,
социального обеспечения, жилья, экологии и т.д.

 

Принятое
пленумом «Решение…» состоит из 60 пунктов, в которых и описываются
предполагаемые реформы. Первый блок реформ касается преобразований в
экономической сфере. Пленум утвердил шесть направлений реформирования
экономики:

 

1.
Неуклонно придерживаться и совершенствовать основную экономическую систему, что
предполагает: совершенствование системы охраны прав собственности; активное
развитие экономики смешанных форм собственности и совершенствование системы
управления государственным имуществом; продолжение реформы госпредприятий с
целью их превращения в модернизированные предприятия и разрушения положения
государственных предприятий как естественных монополий; поддержание здорового
развития необщественной экономики.

 

2.
Ускоренное совершенствование системы современного рынка, что предполагает:
создание честных, открытых и прозрачных рыночных правил; совершенствование
важнейших механизмов, определяемых рыночной ценой; создание единого земельного
рынка для строительства в городах и на селе; совершенствование финансовой
рыночной системы; углубление реформы научно-технической системы и т.д. Главная
цель всех этих реформ – урегулирование отношений между рынком и правительством
с тем, чтобы в распределении ресурсов рынок играл определяющую (цзюэдинсин)
роль и вел к улучшению деятельности правительства.

 

3.
Ускорение процесса трансформации правительственных функций – традиционная
задача для всех поколений китайских руководителей, начиная с начала 1980-х
годов.

 

4.
Углубление реформы системы финансов и налогообложения, для чего предлагается:
реформировать систему бюджетного контроля; совершенствовать налоговую систему;
создать систему, адаптированную к правам и ответственности за расходы.

 

5.
Создание здоровой системы и механизмов единого развития города и деревни.

 

6. Создание
новой системы экономики открытого типа.

 

Второй
блок реформ касается преобразований в политической сфере. Как и ожидалось, в
политических реформах команда «пятого поколения» китайских руководителей не
пошла дальше своих предшественников. Хотя Си Цзиньпин проводит серьезную
кампанию, направленную на борьбу с коррупцией, бюрократизмом, формализмом и
разложением партийных и административных кадров, тем не менее, он не склонен
допускать излишней политической либерализации. Пленум утвердил три направления
реформирования политической системы:

 

1.
Укрепление строительства политического строя социалистической демократии, что
предполагает: развитие в духе времени системы собраний народных представителей
и совершенствование юридической системы китайского специфического социализма;
развитие многоуровневой системы широких демократических консультаций; развитие
низовой демократии.

 

2.
Стимулирование строительства правового Китая, где «необходимо придерживаться
управления государством на основе закона, совместно продвигать политическое и
административное управление на основе закона, придерживаться комплексного
строительства правового государства, правового правительства и правового
общества».

 

3.
Укрепление системы ограничений и контроля за применением власти, что
предполагает: формирование научно выверенной системы ограничения властных
полномочий и механизмов согласования; ограничение властных полномочий
центрального и местных правительств и их рабочих органов, повышение уровня
транспарентности и законности в их деятельности; противодействие коррупции и
разложению кадровых работников, в том числе посредством реформирования системы
партийного дисциплинарного контроля; противодействие формализму, бюрократизму,
гедонизму и роскошеству.

 

Третий
блок – реформы в социальной сфере. Хотя блок социальных реформ представлен в «Решении…»
не столь объемно, как того заслуживают современные социальные проблемы Китая,
тем не менее, предлагаемые реформы охватывают почти все наиболее актуальные проблемы.
В этом блоке предлагается два направления социальных реформ:

 

1.
Продвигать реформы и инновации в социальной сфере, путем чего предполагается
разрешить наиболее актуальные проблемы, непосредственно затрагивающие интересы
народа, предоставить обществу многообразные услуги, еще лучше удовлетворить
потребности народа. Это – вопросы образования, здравоохранения, жилья,
трудоустройства, справедливого распределения доходов, социального обеспечения и
т.д.

 

2.
Обновить систему социального управления. Для этого необходимо, обращая внимание
на коренные интересы широких народных масс, максимально укрепляя факторы
гармонии, усиливая социальное развитие, повышая уровень социального управления,
всесторонне продвигать строительство безопасного государства, обеспечивать
государственную безопасность, защищать спокойную жизнь народа и поддерживать
общественный порядок.

 

Отдельные
блоки касаются реформ в области культуры, экологии, обороны и безопасности, а
также в области партийного строительства.

 

С точки
зрения организационного обеспечения реформ было принято решение сформировать
два новых органа в структуре ЦК КПК: Комитет (Совет) государственной
безопасности и Руководящую группу по всестороннему углублению реформ,
ответственную за комплексное планирование реформ, единое планирование и
согласование, комплексное проведение и обеспечение контроля. Обе структуры уже
сформированы. Обе возглавляет Си Цзиньпин. Насколько эффективной будет их
работа, покажет время, однако, они во многом дублируют функции входящих в
структуру Госсовета Министерства общественной безопасности и Министерства
государственной безопасности, а также Комитета по реформам.

 

Что
касается влияния этих реформ на мировую экономику и политику – для китайского
руководства этот вопрос вторичен. Реформы преимущественно ориентированы на
решение актуальных социально-экономических и политических проблем. Если их
удастся минимизировать (решить их окончательно невозможно в принципе), Китай
станет сильнее, со всеми вытекающими отсюда последствиями для мировой экономики
и политики. Если нет, то не исключен социально-экономический, а возможно и
политический кризис, который приведет к непредсказуемым последствиям в мировой
экономике и политике.

 

Единственное
исключение – это реформы в области открытости. Теперь Китай не просто хочет
купить, скажем, угольный разрез, или построить завод, или просто вложить деньги
в какой-то проект. Китай предлагает, к примеру, создать «под ключ»
инфраструктуру целых регионов. Такие проекты есть по Западной Сибири в России,
в Никарагуа, государствах Центральной Азии и многих других странах.  

 

— Отдельно хотелось бы спросить об экономической стратегии КНР и о том, что может помешать Китаю стать
первой экономикой мира, какие внутренние и внешние факторы…

 

— Если говорить об экономической стратегии в целом, то сегодня она
базируется на четырех «китах»: внутреннем потреблении, инновациях,
инвестициях и экспорте. Причем, в последние годы основной акцент делается на
внутреннее потребление.

 

Пока должного эффекта эта модель не дает. Задача «пятого
поколения» – сделать так, чтобы новая модель развития привела к улучшению
благосостояния всего населения КНР, а не только избранной его части. А раз так,
то необходимо поддержание на должном уровне благосостояния населения через
увеличение заработков, грамотную налоговую политику и создание реальной системы
социального страхования. Все это требует больших средств, а, следовательно –
более быстрого развития экономики. В реальности же темпы экономического роста
замедляются, а конкурентные преимущества Китая сокращаются.

 

Вторая проблема – поддержание социально-политической стабильности
в стране, решение проблемы обеспечения социального равенства и сокращение
растущего разрыва в доходах. Значительная часть населения не удовлетворена
итогами реформ. Все большее число людей задаются вопросом о том, как так
получается, что в идущем по социалистическому пути развития Китае становится
все меньше социализма; имущественное и социальное расслоение не сокращается, а
увеличивается; проблема бедности решается с большим трудом, а число
миллиардеров и миллионеров стремительно растет; государство постоянно борется с
коррупцией и произволом чиновников, а жизнь убеждает в том, что мздоимство и
вседозволенность в чиновной среде процветают; почему в социалистическом Китае
образование и качественная медицинская помощь становятся все менее доступными
простому люду, а более 260 млн. молодых крестьян вынуждены в поисках работы
мигрировать в города. 

 

Еще один вызов – необходимость выхода Китая на качественно новый
уровень развития и сохраняющаяся архаичность социальной структуры населения
КНР. Демонстрируя впечатляющие темпы экономического роста, в плане социальной
структуры населения КНР остается отсталым по современным меркам государством.
Именно данное обстоятельство является «ахиллесовой пятой»
современного Китая и создает базу для выводов некоторых экспертов, предрекающих
скорый и неизбежный его крах.

 

Наконец, главная задача на ближайшую перспективу – повысить
позитивный имидж КПК и ее способность управлять государством и обществом, а
также добиться единства хотя бы в партийных рядах.

 

Если говорить о внешних факторах, то их достаточно много, но все
их можно объединить одним тезисом – сильным Китай видеть никто не желает. Ни
его соседи и партнеры, ни его оппоненты и конкуренты. Хотя нельзя не признать
того факта, что сильный
Китай – это вызов, а слабый и распадающийся Китай – это угроза, особенно для
его соседей.

­ 

— Что имел
ввиду Си Цзиньпин, говоря фразу «все лакомые куски уже съедены — теперь
надо грызть твердые кости»?

 

— Проблема в
том, что конкурентные преимущества Китая, которые, собственно говоря, и
обеспечили «китайское экономическое чудо», практически исчерпаны. При этом
количество социально-экономических и в особенности политических проблем не
только не уменьшилось, но существенно возросло. Причем, как я уже говорил, часть из них не имеют решения.

Однако,
как-то решать эти проблемы необходимо. И, по-видимому, именно это подразумевал
Си Цзиньпин. Тем более, что сегодня китайский социум серьезно изменился, а
планка социальных ожиданий значительно поднялась. Отсюда и значительное число
социальных протестов, которые делают проведение социально-экономических, а
частично и политических реформ сверх актуальной задачей. Особенно, если иметь в
виду, что в некоторых социальных протестах выдвигаются не только экономические
требования, а протестанты требуют смены местного партийного руководства.

 

 

 

— В
Постановлении есть речь об ослаблении госконтроля рынка в Китае. Что это – отдельный
ход или стратегия властей?

 

— В «Решении…»
об этом говорится открытым текстом. Собственно говоря, весь блок
социально-экономических и политических реформ направлен именно на это. Одна из
целей предполагаемых реформ звучит следующим образом: «Решительно взяться за
то, чтобы в распределении ресурсов рынок играл определяющую роль, углублять
реформу экономической системы. Поддерживать и совершенствовать основную
экономическую систему, ускорять совершенствование и модернизацию рыночной
системы, системы макроконтроля, экономической системы открытости. Ускорять
трансформацию модели экономического развития, ускорять строительство
инновационного государства, стимулировать процесс превращения экономики в более
эффективную, более справедливую, способную к более устойчивому развитию».

 

— С 2010
года Китай стал второй экономикой мира. Можно ли в полной мере считать это «экономическим
чудом» — или Китай все же без чудес?

 

— Это – результат
двух составляющих. Во-первых, динамичного развития Китая, особенно на фоне
мирового финансово-экономического кризиса 2007-3009 годов. Во-вторых, проблем в
США и странах Еврозоны.

 

Так что
здесь нет никаких чудес. Хотя, нельзя не признать, что в настоящее время и в
Китае наблюдается экономический спад, пусть пока и несущественный.

 

— Реальна ли возможность для юаня стать мировой или резервной валютой?

 

— Я не верю
в такую перспективу. Ни резервной, ни в особенности мировой валютой юань в
ближайшей перспективе не станет. Для этого необходимо соблюсти много условий,
ряд которых для Китая просто невыполнимы.

 

Хотя, не
подлежит сомнению, что объемы торговли в юанях будут неуклонно расти. Народный
банк Китая заключил своп-соглашения о взаимной торговле и инвестициях в
нацвалютах на общую сумму порядка $300 млрд. с центробанками 19 стран (в
частности, с азиатскими странами и БРИКС).

 

Тем не
менее, пока доля юаня в мировой торговле не столь значительна, хотя он и вышел
на второе место, потеснив евро. В прошлом году она составила 8,66% (евро —
6,64%, доллар — 81,08%). По частоте использования в качестве универсального
платежного средства (то есть не только в торговле, но и при совершении
финансовых трансакций, размещении на депозитах в банках) по-прежнему лидируют
евро и доллар. На них приходится по 34,69% и 38,12% этих объемов, тогда как
доля юаня составляет лишь 0,84%.

 

— Эксперты
отмечают: может быть, это простое совпадение, но недавно Китай объявил о
сокращении вложений в государственные бумаги США в размере 47,8 миллиарда
долларов (общая сумма составляет 1,27 триллиона долларов).
Согласно данным Министерства финансов США, это наибольшее сокращение с декабря
2011 года. Интересно заметить, что это произошло в общем контексте увеличения
международных инвестиций на 78 миллиардов долларов. А в отчете агентства Gold
Survey 2013 сообщается о самом большом перемещении золота в истории в 2013 году
– разумеется, в сторону Китая. Аналитики задают вопрос – не говорит ли это о
деамериканизации?

 

­— Не вижу никакой интриги. Китай периодически продает, а
периодически покупает государственные бумаги США. Нормальная биржевая торговля.
Однако, избавиться от всех этих бумаг, как и изменить валютную корзину своих
золотовалютных резервов, он не может. Она по-прежнему состоит главным образом
из долларов. По данным Народного банка Китая, на конец 2013 года официальные
запасы золота Китая по-прежнему остались на уровне 1054 тонн, составляя лишь
1,2% золотовалютных резервов.

 

Что касается золота, то действительно потребление золота в Китае в
2013 году составило 1176,4 тонн, что на 41,36% выше прошлого года. Однако,
во-первых, нужно иметь в виду, что из всего объема приобретенного Китаем на
мировом рынке золота покупки частного сектора составили 26%. Причина – снижение
мировой цены золота, что «подогрело» желание граждан приобрести его. Во-вторых, из
1176 тонн 716,5 тонн приходятся на золотые украшения,
прирост составил 42,52%, золото в слитках – 375,73 тонны, что на 56,57% выше,
чем за аналогичный период предыдущего года; промышленное золото – 48,74 тонны,
на 0,23% ниже, чем за аналогичный период предыдущего года.

 

­— По последним данным,
государственный долг США составляет около 17,1 триллиона долларов. Самым
крупным держателем американского долга остается Китай. Что произойдет, если
Китай потребует сразу все долги от Штатов? И почему он этого не делает? Каково
Ваше профессиональное мнение?

 

— Во-первых,
у США нет столько золота, чтобы оплатить даже долг Китаю. Думаю, что в Китае
это понимают, а потому не ставят задач, которые невозможно реализовать. Во-вторых,
США – основной внешнеторговый партнер Китая. И хотя США не очень желают
продавать Китаю необходимые ему ноу-хау и технологии, тем не менее, что-то
продается. И одна из причин заключается в том, что Китай является основным
держателем государственных бумаг США. В-третьих, это обстоятельство, а также
нестабильность доллара позволяют Китаю вести торг с США по поводу заниженного
курса юаня.

 

­— Опираются ли китайцы в создании
экономического благополучия своей страны и общества на традиции сейчас?

 

— Безусловно, это – одна из
главных отличительных черт политики как «четвертого поколения» китайских
руководителей, так и сегодняшнего руководства. Мечта об обществе «Великого единения» (Датун) всегда оставалась в арсенале китайского руководства, когда
нужно было мобилизовать созидательную энергию народных масс.

 

Причем,
вполне очевидно, что чем дальше Китай уходит от «социализма» в трактовке Мао
Цзэдуна, тем больше в политике КПК появляется элементов конфуцианства. И это
вполне естественно, миф необходимо чем-то питать, особенно в условиях, когда
разрыв между ожиданиями и реальностью начинает расширяться, а объединяющая
общество национальная идея перестает работать на созидание и единение.

 

— Полезен ли
опыт Китая по борьбе с коррупцией?

 

— Коррупция
в Китае была всегда, это своего рода традиция. А потому и отношение к ней было
различным. Некоторые опросы даже показывают терпимое отношение к коррупции со
стороны населения, которое справедливо полагает, что «не подмажешь — не поедешь».
И бороться с этим явлением на низовом уровне, наверное, бесполезно. Особенно в
условиях, когда значительной части чиновников закон не указ, а понятие гуаньси
(отношения, связи) занимает в ментальности любого китайца одно из
первостепенных мест.

 

В Китае
коррупция базируется преимущественно на клановом или корпоративном принципах.
По сути дела, это именно то, что и называется гуаньси. Без этого нет ни
иерархии взаимосвязей в китайском социуме, ни, в особенности, традиционного
китайского бизнеса. А потому масштабы этого явления поражают, а предлагаемые
методы борьбы — до последнего времени (а во многом и сейчас) базируются на
проведении идеологических кампаний, в ходе которых чиновников пытаются
воспитать в духе честности и неподкупности. Правда, в сочетании с этим
применяется и уголовное преследование. Причем, довольно жесткое. Однако,
проблемы это не решает, поскольку
главный бич современного Китая — коррупция в высших эшелонах власти. Именно она в настоящее время является
основой для низовой коррупции. Если высшему эшелону позволено все, то почему
это не может быть позволено на нижних этажах власти? Именно по этой причине
новое руководство КПК и КНР борьбу с коррупцией начало с руководящего звена. И
именно по этой причине Си Цзиньпин был вынужден признать, что коррупция
угрожает не только росту экономики, но и самому существованию страны и КПК.

 

За
неполных два года за коррупцию было привлечено более 200 тыс. чиновников и
бизнесменов, в том числе пара десятков довольно известных фигур национального
масштаба, часть из которых были приговорены к смертной казни. Однако, это не
решило проблему. Масштабная коррупция как была, так и остается. В том числе и в среде
руководящих кадровых работников. Более того, та кампания по борьбе с
коррупцией, которая имеет место в сегодняшнем Китае, больше напоминает «охоту
на ведьм». Во всяком случае, в числе арестованных и осужденных коррупционеров
присутствуют главным образом лица, так или иначе связанные с бывшим
руководителем Китая Цзян Цзэминем.

 

Именно по
этой причине поставленный вами вопрос может быть отнесен к разряду
риторических. Коррупция в Китае — явление
сугубо национальное. А потому и методы борьбы с ним ориентированы на китайскую
ментальность.

 

Продолжение
интервью                   Окончание интервью

---

 

Интервью провела Нина
Леонтьева. Бюро информации Notum ©

 

Справка от Notum

 

Константин Львович Сыроежкин — востоковед-синолог,
доктор политических наук, профессор.

Окончил
Восточный факультет Высшей Школы КГБ СССР им. Дзержинского Ф.Э. со
специализацией по Китаю, аспирантуру Института Дальнего Востока АН СССР.
Владеет китайским и английским языками. Академик Академии политической науки
Республики Казахстан (РК). Академик Академии социальных наук РК. Почетный
профессор Синьцзянского университета. Имеет воинское звание: полковник запаса.

1986-1992
гг. — младший, старший научный сотрудник Института уйгуроведения АН РК.

1992-1996
гг. — заведующий отделом Китая Центра востоковедения АН РК

1995-1997
гг. — ведущий научный сотрудник Казахстанского института стратегических
исследований при Президенте Республики Казахстан

1997 г. — координатор
программы «Китай, Центральная, Юго-Восточная Азия»
Информационно-аналитического центра «Kazakhstan»

1998-2000
гг. — первый заместитель директора Казахстанского института стратегических
исследований при Президенте Республики Казахстан

2000-2006
гг. — руководитель информационно-аналитического отдела журнала
«КонтиненТ»

2003-2005
гг. — руководитель Аналитического центра ТОО «Агентство по исследованию
рентабельности инвестиций».

С 2006 г. по настоящее время —
главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований
при Президенте Республики Казахстан, член Консультативного совета по внешней
политике при МИД РК.

 

Автор
более 500 научно-популярных статей в различных изданиях Казахстана, России и
зарубежных стран, в том числе соавтор 20 монографий, изданных в России,
Германии и США. Автор 15 монографий (индивидуальных), посвященных проблемам
Китая.