Как свидетельствуют исторические хроники, идея пантюркизма, сделав
первые заметные шаги более столетия назад, бралась на вооружение теми или иными
силами неоднократно – но так и не смогла обрести статус основного фундамента,
на котором зиждется турецкая 
государственность. Тем не менее, с недавних пор сторонники пантюркизма начали
все активнее подавать сигналы о готовности выхода на главную социально-политическую
сцену. В Анкаре понимают, что маятник Эрдогана бесконечно раскачивать страну не
будет: рано или поздно Турции придется делать весьма непростой выбор между
соблазнами тактики, предлагаемой союзниками из Вашингтона, и поиском
компромисса в долговременной перспективе пути, предлагаемого Москвой.

 

Суть данного выбора тщательно скрывается для понимания
большинства: многомиллионному тюркоязычному населению предлагается
привлекательная, объединяющая целые народы идея – но не более того. Тактические
преимущества от сотрудничества с Соединенными Штатами и Западом в целом на
самом деле никогда не предполагали для Турции роль полностью самостоятельного
геополитического игрока. Проще говоря, под сладкие речи о дружбе Вашингтон и
Лондон всегда имеют возможность натянуть поводок, заранее затянутый на шее
Анкары. Потому что Турция всегда рассматривалась англосаксами не как
равноправный партнер – а как удобный инструмент сдерживания России на
босфорских рубежах.

 

Россия же, имея богатейшую историю взаимоотношений с
Турцией, предлагает альтернативу конфронтации. В Москве отлично понимают, что
западные «партнеры» не прекратят попыток вирусного распространения любых
деструктивных процессов, мешающих взаимовыгодной интеграции между Турцией и РФ:
Анкара, набрав силу в торговле с Россией – а значит, будучи менее зависимой от
Запада, перестанет подчиняться диктату и манипуляциям, начнет проявлять
собственные амбиции и предлагать в регионе свои варианты геополитической
повестки. Россия к диалогу на равных готова всегда – а вот гегемонам с берегов
Атлантики такие перспективы, понятное дело, не нужны.  

 

Но можно ли с полной уверенностью утверждать о том, что идею
пантюркизма, не успевшую пропитаться нафталином, после развала Советского Союза
вновь достали из архивного сундука? Скорее – не препятствовали естественному
упрямству свежих зеленых побегов, рассматривая их как параллельную альтернативу
панисламистким процессам, пустившим слишком буйные корни в период правления
Эрдогана. При этом руководствовались старым как сам Босфор принципом: «Все, что
способно навредить Москве – то полезно (до поры-до времени)…».

 

Примечательно, что Турция географически не является родиной
пантюркистской концепции. Идеологические основы пантюркизма были сформированы в
весьма извилистом культурно-историческом русле, где первые следы были оставлены
так называемыми «просвещенными европейцами», чьи мысли впоследствии взяли на
вооружение и развили до популярной в массах объединяющей идеи уже представители
тюркских этносов.

 

Исторические исследователи на основе неких общих признаков
нередко соотносят пантюркизм и пантуранизм – если учитывать еще и этот фактор,
то тогда придется брать во внимание гораздо более широкий ареал
распространения, вплоть до китайской провинции Синцзян, где одно время даже существовало
отдельное государство с флагами, почти не отличающимися от османских. Кстати,
как в Пекине «решили» этот вопрос – сюжет, достойный отдельного пересказа…

 

На территории Российской империи одним из самых заметных
исторических деятелей, имевших непосредственное отношение к развитию идеи
пантюркизма, называют Исмаила Гаспринского, издававшего с 1883 года в крымском
Бахчисарае журнал «Переводчик», популярный своим лозунгом «Единство в мыслях,
словах и делах».

 

Периодически апологеты пантюркизма давали о себе знать на
протяжении всего ХХ века, но в силу определенных причин пантюркизм так и не был
объявлен в качестве основы государственной идеологии. Что не мешает ему
оставаться в арсенале средств геополитического назначения – и как раз по этой
причине пантюркизм с его дальнейшими перспективами нельзя оставлять без должного
внимания.

 

Весьма важно понимать, что идеи пантюркизма используются
сегодня в сферах, далеких от безобидного применения простой культурно-философской
формы. Практика свидетельствует, что позитивный чисто просветительский характер
концепции в определенный момент был подменен иным, более строго очерченным
идеологическим функционалом, подверженным жесткому контролю со стороны
определенных сил.

 

С момента распада СССР в бывших центральноазиатских
республиках Союза постепенно, но методично наращивали свое присутствие
различные неправительственные организации, которые финансировались из
источников, не имеющих отношения к культурно-просветительской деятельности –
зато известных своим отношением к спецслужбам США, а также аффилированными с
ними структурами из Западной Европы и государств Ближнего Востока. Множество примеров
тому нетрудно отыскать в Азербайджане, Кыргызстане, Казахстане – достаточно
проследить корреляцию между событиями общественно-политической повестки и итогами
интенсивно реализуемых в НКО «мероприятий»: не секрет, что попытки организации деструктивных
явлений социальной либо межэтнической напряженности в государствах Центральной
Азии зачастую возникали после различных «общественных форумов» и прочих
подобных «симпозиумов»…

 

Насколько состоятельной можно считать надежду на переформатирование
нынешней идеологической платформы пантюркизма в более позитивную конструкцию, готовую
работать действительно в интересах развития культурно-исторических связей между
тюркоязычными этносами – о чем, собственно, и мечтали основоположники данной идеи?

 

Если рассматривать проблему через призму геополитических реалий
сегодняшнего дня, то для оптимистичных прогнозов не останется места. Достаточно
обратиться к результатам политики Эрдогана, находящегося у власти весьма
продолжительное время. Пример жесткого подавления общественных беспорядков под
эгидой борьбы с «арабской весной» (либо с попыткой провести очередную «цветную
революцию» – кому как удобнее), казалось бы, проиллюстрировал решимость
правящих политических кругов Анкары претендовать на некую политическую
самостоятельность от Вашингтона. Но вместе с тем Эрдоган не мог не понимать,
что Вашингтон свое лассо не ослабит. Отсюда и попытка заигрывания с Москвой в
деле энергетического сотрудничества – с моментальной реакцией из Вашингтона в
виде «намека» на скорый финал карьеры: на последних парламентских выборах
партия Эрдогана едва не «растеряла все полимеры»…

 

Впрочем, и планы по строительству «Турецкого потока» изначально
задумывались как исключительно внешнее сходство с проявлением «многовекторной» политики,
не говоря уже об искренности и серьезности в намерениях укрепить
межгосударственные связи с Россией. На самом же деле Анкара здесь выполняет отведенную
ей роль в большой игре по затягиванию вашингтонской удавки на шее рынков
Европы: транзит российских углеводородов через территорию Турции гораздо проще
контролировать с целью удержания Брюсселя в нужном стойле. Небольшая добавка
турецкой стороне в виде шести миллиардов кубометров газа из РФ – адекватная премия
в предстоящем размене. Что остается Москве – кроме ожиданий внезапного каприза с
турецкой стороны, вплоть до перекрытия задвижки? Что в сухом остатке – экспорт «модернизированного»
по-вашингтонски пантюркизма в обмен на импорт энергоносителей?

 

На всего лишь формальное, ни к чему не обязывающее потепление
между Анкарой и Москвой указывает и то обстоятельство, что Эрдоган принципиально
отказался признать вину за исторический факт геноцида армян. Это достаточно явный
сигнал, направленный в сторону Кремля: «ничего лично – только бизнес; торговать,
возможно, будем – а вот дружить совсем не обязательно». Членство Турции в NATO
и активное использование турецких каналов передачи оружия боевикам ИГ –
атрибуты из той же оперы…

 

Возвращаясь к предмету идеологии. После превентивной чистки,
затеянной Эрдоганом в военных кругах (традиционно влиятельная в Турции сила) ради
избавления от оппозиционной фронды вряд ли стоило бы надеяться увидеть на
просторах закипающего нынче Ближнего Востока пантюркиста в накидке проповедника
с книжкой в руках. Скорее, под одеждой просветителя будет припрятан кевларовый доспех,
а в послужном его списке – места «горячих точек», в которых приобретался ценный
опыт ведения партизанской войны. Не для того ли в Турции долгие годы создавали чересчур тепличные
условия для исламизма, жестоко подавляя протесты несогласных с политикой
турецкого  правительства?

 

Радикальный исламист или радикальный пантюркист – с точки
зрения англосаксонских стратегов название не так важно. И так будет до тех пор,
пока в Лэнгли и Форин-офисе превалируют идеи сторонников использования
геополитического инструмента под названием «стратегия управляемого хаоса».

 

Ослабить любые растущие связи между государствами
Евразийского союза, остановить пополнение ЕАЭС новыми государствами-участниками
– одна из непосредственных задач Вашингтона, какие бы миролюбивые речи там не
произносили с высоких трибун. В этом плане Анкара с ее многолетней «самостоятельной
работой» по продвижению идей пантюркизма является для Запада весьма удобным инструментом.

 

Пантюркизм, как и прежде, призывает своих сторонников к
объединению – но при этом высока вероятность, что мирной альтернативой эта
сила, не поддающаяся пока точным количественным оценкам, не станет. Придать
этой силе форму разящего острия, направленного в сторону южного подбрюшья России,
при нынешних тенденциях развития дальнейших событий на Ближнем Востоке не
составит больших затрат – ни по времени, ни по финансам.  

 

Отрадно, что в Москве это понимают, стараясь не делать
резких шагов и применять сбалансированные адекватные меры в ответ на
сформированные геополитические вызовы. Понимают это и в Пекине, отлично помня
об исторических уроках внедрения пантюркизма в стратегически важном регионе проживания
уйгуров.

 

Вместе с тем, у России, Китая, государств Центральной Азии, Турции,
Сирии, Ирана и многих других государств Евразийского материка есть богатейший
набор предпосылок для того, чтобы сформировать позитивную геополитическую повестку.
Борьба с международным терроризмом и экстремизмом – чем не актуальный повод?

 

Для решений множества вопросов развития отношений во
взаимовыгодном добрососедском ключе можно привлечь и ранее созданные различные
форматы политического диалога – такие, как ШОС и ОДКБ, но при этом никто не закрывает
двери перед новыми предложениями в сфере мирной интеграции евразийских (да и не
только) государств.

 

Вот только до тех пор, пока реальные проекты будут уступать
место обещаниям и намерениям – сторонники раскола и раздора будут иметь успех,
перехватывая инициативу в любых начинаниях и любых объединяющих идеях.

 

Впрочем, и это давно уже является известной аксиомой…

 

 

---